Раздался крик. Не стану описывать, что кровь в его жилах застыла, а разум медленно впал в коматозное состояние, при котором застывают все мысли. Нет, разве у одного из лучших, если не у лучшего, ниндзя эпохи, может такое возникнуть? И снова нет. Аоши вскочил с футона и кинулся в коридор. Он уже бежал к комнате Мисао, когда раздался второй крик, еще страшнее предыдущего. Вот тут-то сон и отпустил Шиномори. «Мисао!..» Он вбежал в ее комнату и обнаружил ее свернувшуюся калачиком. Она накрылась одеялом с головой и мелко-мелко дрожала. Аоши выдохнул и чертыхнулся про себя. Кошмары... Она лежала к нему спиной, и мужчина не видел лица девушки. Когда он уже собирался уходить, то услышал всхлип. Еще раз тихо чертыхнувшись, он подошел к ней и тронул за плечо.
- Эй, ты как? – спросил он.
- Вс-с-се нормально, - всхлипывая, ответила девушка и вдруг обмякла.
Аоши потряс ее снова. Тишина. Он потряс сильнее, и она перекатилась на спину. Увидев ее лицо, хладнокровный обычно ниндзя, отпрянул. Лицо Мисао представляло собой кровавое месиво, руки и ноги были искривлены и выгнуты под немыслимыми углами, живот вспорот, простыни заляпаны кровью, горло перерезано.
- Все нормально... – кровавая пена хлестала из перерезанной глотки. – Аоши...
Аоши резко распахнул глаза. Чуть испуганному увиденным взгляду предстал успокаивающий белый потолок. Что за чертовщина?! Этот сон снился ему уже раз десять. Он повернул голову и посмотрел в окно. Ночь только недавно вступила во владение временем. Месяц полукругом висел в небе толи чего-то, прося, толи наоборот отдавая. Аоши вздохнул и потер лицо ладонями. Его внезапно охватило беспокойство, что там с Мисао. Успокаивая себя, что это был лишь дурацкий сон, Шиномори поднялся и направился к комнате девушки. Он осторожно раздвинул фусума и посмотрел на спящий силуэт. Мисао спала, свернувшись под одеялом, как минуту назад в его сне. Он тихо склонился над ней и, понимая, что ведет себя как идиот, потряс за плечо. Она не проснулась, но повернулась на спину. Обычное лицо. В смысле, не изуродованное, спокойное лицо спящей девушки. Улыбнувшись в темноту, Аоши поднялся и вернулся к себе.
«Болван...» - клял себя он.
*****
В ту ночь заснуть снова Аоши так и не сумел. Стоило закрыть глаза, как он тут же вздрагивал и с большим трудом подавлял желание пойти и снова проверить Мисао. Нет, этот идиотский сон скоро его в могилу загонит.
С первыми лучами солнца в доме закипела жизнь. Точнее забулькало нечто похожее на нее. Все, кроме дедушки Окины, были в отъезде. Аоши не вдавался в туманные подробности причины их неожиданного побега из ресторанчика, хотя, честно пытался. Но стоило ему попытаться логически построить цепочку «почему», как голова тут же начинала болеть. Сначала, вроде все получалось хорошо, даже становилось понятно, что и как, но... Тут же к цепочке прирастало еще несколько дюжин, сбивающих с толку мелочей и слабому мужскому сознанию в бытовом смысле становилось дурно. Поэтому, вздохнув и благословив путешествие, Шиномори пытался наслаждаться появившейся в доме в Токио тишиной. Ха! Эта клятая тишина дала лишь волю к ночному кошмару, который вот уже третий месяц преследовал Аоши с тех пор, как Мисао исполнилось восемнадцать.
Причины появления кошмара были для него столь же туманны, как и причины, почему вдруг понадобилось ехать в Окинаву. Ну и черт с ним! Когда-нибудь ведь он прекратиться.
Взглянув на во-всем-виноватый-потолок ниндзя поднялся. Начинается новый день.
*****
После завтрака.
- Аоши-сама, - Мисао подскочила к нему с письмом в руках.
- Что такое? – стараясь лишний раз не смотреть на нее, сказал Аоши.
- Вот, сегодня утром пришло письмо от Каору. Они нас приглашают в гости в Камия-додже. А еще потом съездить в Европу.
- Если хочешь, езжай.
- А вы?
- А что я?
- Я хочу, чтобы мы вместе поехали, - состроила личико девушка. – Ну, пожалуйста.
- Хорошо, - пожал плечами мужчина. – Дел все равно никаких нет.
- Ура, - ее детская радость иногда его здорово раздражала, - пойду скажу дедушке.
- А что, Окина тоже едет с нами?
- Разумеется! – вознесла она палец к потолку. – Не оставите же вы его, Аоши-сама.
Она унеслась в неизвестном направлении.
«Нелегкая будет поездочка», - почему-то точно зная, что говорит правду, подумал Аоши.
Часть первая. Первая поездка на поезде.
Несколько дней спустя...
- Аоши-сан! – кричала Мисао, шествуя по платформе с небольшим чемоданом в руках. – Чего вы там копаетесь?!
Сегодня был день отъезда. Сначала им предстояло немного покататься на поезде, затем на пароходе и снова на поезде, но во второй раз намного дольше. Кеншин предлагал разориться на пароход и прибыть на остров Великобритании с моря, но Каору состроила такое лицо, что было решено сохранить половину бюджета и потерять половину отпуска в трясучке поезда.
И вот сейчас...
- Аоши-са-а-ан!
Бедный, бедный Шиномори... Всей его многолетней подготовки и выдержки после недельного общения с «взволнованной» Мисао, хватало ровно настолько, чтобы не придушить девушку или не бросить ту под поезд.
После очередного «возгласа» Шиномори возвел глаза к небу и попросил у того терпения... да побольше. Рядом шел Кеншин. Видя страдания товарища, он тихо поражался его приспособляемости. Но единственное действие на которое хватало Химуру – это дурацкая улыбочка и выражение крайней эйфории на лице. А все потому, что Каору тоже была, отнюдь не ангелочком... В хорошем смысле этого слова... Это просто аффтор защищается от бакена в голову, вы не подумайте! Итак... На чем это я остановилась. Ах да!
Итак, наши герои садятся на поезд. Точнее садятся Мисао и Каору, так как сильной половине экспедиции «Япония – Англия» сейчас приходится затаскивать в вагоны барахло. Откуда оно взялось для всех загадка.
После того, как выясняется, что барахло не ихнее более того, я вам даже скажу, что не из этого вагона, злые и потрепанные Аоши и Кеншин вваливаются в купе. С лица Кеншина в кое-то веки исчезает идиотское выражение. Уря!.. Зачем он достает сакабато?.. Что значит «я тебя даже тупой стороной на два разрежу?!.. Химура, Химура успокойся! Я же любя!!!
Далее автор ведет повествование с крыши вагона. А хрен тебе Химура! У меня диктофон даже здесь фурычит. Ну, все! Ща я буду мстить. Стебно и жестоко!
Итак, начнем. Сие есть мстя моя. Бу-ха-ха-ха!.. Начнем с того, что вагон у них был самый последний... Да-да, и квартет воздал молитву небесам, что с ними не поехал Яхико, не то бы облевал все вдоль и поперек. Мало? Продолжаем разговор... Купе было рядом с туалетом. И не надо опять тянуть грабли к ножнам!.. Я стащила твою хлеборезку!.. Чаво?.. Щас отберешь у Аоши сюрикены?.. А ты уверен, что он их взял?.. Ах, взял... А фиг тебе он их даст! Вон, его Мисао душит. У него сейчас все мысли только о том, чтобы ее этими самыми сюрикенами не нашпиговать. Так что не надо!
Продолжаем разговор. Итак... Блин, кажись меня заело... И ладно! С начала поездки прошло пол часа. Наругавшись с Каору о том, что не надо быть такой жадиной и жмотиться на нормальные билеты, Мисао уходит в вагон-ресторан заказывать всем обед. Аоши сидит и своим фирменным взглядом ковыряет дырку в противоположной стене. Видимо, для побега. Каору читает газетку, которую купила на вокзале. Время от времени воздух купе разрезает возглас: «А вы знали, что Йети женился на Лохнесском чудовище?» Ну, или что-то в этом роде. Кеншин достал из заначки заточку и теперь пытается прорваться к автору через крышу. Мстительная гадина... Через несколько минут Аоши не выдерживает и со словами «пойду, потолкую с начальником поезда» выходит из купе. Почти сразу после его отхода поезд начинает двигаться быстрее. Еще через тридцать секунд возвращается сам Аоши. Шиномори вытирает окровавленный сюрикен о подкладку плаща. Аоши, а Аоши, а что это у тебя?.. Что значит, порезался, когда брился?.. Ты же вроде целый... А, не ты. А кто?.. Машинист?!.. Ну, понятно...
Проходит пол часа. Где шляется Мисао – неизвестно. Каору дочитала свою газету и теперь делает из нее бумажных журавликов. Камия, говорят, что если сделаешь тысячу журавликов своими руками, то сбудется твое самое заветное желание. Зачем ты сейчас посмотрела на Кеншина?.. А почему так кровожадно?.. Ладно, делай что хочешь... Я? А я что? Я – ничего. Просто тут мимо пробегала... Не надо отбирать у Химуры заточку!!!.. Каору сидеть!.. Сидеть Каору!.. Да не претендую я на этого карлика! Я ж его на десять сантиметров выше! Да и старый он какой-то... Химура!!!! А ты-то что?! Это же сухие факты!.. Отберите у него заточку!!! Отберите!!! От Каору я еще могу отбиться, а от этого... Молодец Аоши... Умница... Так его так! А не фиг шуметь и носиться по потолку! Вы ему курсор сбиваете – дыра в стенке неравномерно прожигается... Во-во, если еще раз то... ну, вы меня поняли... Что значит, это и меня касается?.. Все-все, молчу-молчу... Вот видишь, Химура, если меня человеческим языком попросить я могу и понять... Все, молчу!.. Мне бриться не надо!.. Нефиг доставать сюрикен!..
Час спустя... Ну, все Аоши! Тебе я щас тоже мстить буду! И нечего меня пугать своими зубочистками! И так дырок, как в сыре. Одной больше, одной меньше... Что?.. Почему я еще не сдохла?.. А хрен его знает... Я же аффтор. Сам понимаешь... Стоп! Кеншин, откуда у тебя вторая заточка?!.. Ну, блин... Ладно, ладно... Ковыряй потолок, ковыряй! Посмотрим до чего доковыряешься.
Итак... Кеншин самозабвенно ковыряет дыру в потолке... Э, Химура я вообще-то сантиметров двадцать впереди сижу... А, ты меня и там достанешь... Ну, как хочешь. Я ж тебе помочь хотела... Каору! Да не нужен мне твой лилипут! Сиди и делай своих журавликов... Что?.. У тебя газетка кончилась?.. А, сочувствую... На платформе другую купишь... Ну что Аоши, как дыра?.. Аоши?!.. Аоши!!! Ты меня слышишь?.. В каком смысле обиделся?.. Чего?.. Потому что я не подыхаю... Ну, дружочек, ничего не могу с этим поделать.
Когда солнце уже клонится к горизонту, возвращается Мисао с четырьмя чашками лапши. А меня что никто не посчитал!.. Я что кушать не хочу?! Ну, гады... Аффтор залезает в купе и, не дожидаясь, когда Кеншин слезет с верхней полки, чтобы ее нарезать, проскальзывает в коридор.
Пока аффтора нет...
- С какого перепуга она вообще с нами едет? – отрывается от своей чашки Мисао. – Я что-то не припомню ее...
- Это аффтор очередных про нас фанфиков, - устало разминает пальцы Каору. - Не возьмешь – всякой гадости напишет.
- Уже... – поднял вверх палочки Кеншин.
- Ну... то что у нас такие «хорошие» условия не она виновата, а несостоявшаяся госпожа Химура, - замечает, как бы между прочим Аоши.
В это мгновение Кеншин давится, Каору давится и краснеет, Мисао роняет с трудом отобранную чашку лапши (об этом чуть позже), а возвратившийся аффтор открывает дверь купе.
Что не ждали, руроновцы? А я вернулася. Каору подвинь задницу, сесть негде. В руках у аффтора такая же чашка лапши. Кеншин, не надо меня так глазками буравить, мне-то ничего, а вот Каору не так поймет. А почему у меня в тарелке журавлик? Каору, держи своих бумажных куриц при себе... Ну-с, об чем-с разговаривали, что Химура до сих под синий весь сидит?.. А, подавился... По спинке похлопать?.. Нет?!.. А, твоя страховка не распространяется на сотрясение мозга. Ну, смотри. А то я с удовольствием... А зачем Аоши выходит?.. Что?.. Машинисту полезно и перед сном побриться?.. Ну, удачи тебе. Смотри сильно не какай кровью пол, а то потом же Кеншина убирать заставят...
К утру вся компашка вместе с потрепанным аффтором (а что вы хотели, чтобы добраться до своего СВ мне пришлось залезть обратно в купе. Кто же знал, что Каору так чутко спит! И, кстати, для меня загадка – откуда? ну откуда она достает шинай, а?!) стояла на пристани и ждала свой корабль.
Следующая часть - Титаник возвращается или Почему Каору забилась в радиорубку и ревет громче пароходной сирены.
Часть вторая.Глава первая.Титаник возвращается или Почему Каору забилась в радиорубку и ревет громче пароходной сирены.
...Хи-хи-хи-хи-хи...
Аоши что-то нечленораздельно пробормотал и перевернулся на другой бок.
...Хи-хи-хи-хи-хи...
Еще одно бормотание и он перелег на спину.
...Аоши, блин! Мне уже надоело хихикать, просыпайся, давай!..
Шиномори открыл глаза и осмотрел каюту в поисках меня любимой. Он как раз набрел на мысль, что это я делаю в его с Химурой каюте в четыре часа утра, когда аффтора снова проперло по хихикать.
...Я... щас... сдохну...
...Ты вечно только обещаешь, - недовольно зевая, сказал Аоши и вылупился в темноту.
...Да, Аоши-сан, - гаденько говорил аффтор, - я у тебя в голове... В каком смысле, что я тут делаю?! Живу... в каком-то смысле. Просто мне надоело, что кто-нибудь из вас, а то и все разом, пытается меня убить, вот я и... Короче, теперь я, типа, твой внутренний голос. Честь и совесть твоя. Так что обращайся подобающе.
...И как тебя звать?..
...Можно аффтор, можно совесть, можно мое второе «я», а можно просто Машкой...
...Что-то странное у тебя имя какое-то... Машка...
...Ну, вообще-то это русское имя и полностью звучит Мария, но для тебя так и быть буду Машей. Уяснил правила общения?..
...Угу, - еще раз широко зевнул Аоши и снова начал крениться к кровати, как вдруг...
...ПРОСНИСЬ, ЗАМЕРЗНЕШЬ!!!..
От этого возгласа бедный Шиномори подскочил на своей полке, стукнулся лбом о верхнюю койку, разбудив этим Кеншина. Кеншин с перепугу вытащил из загашника еще одну заточку, вторую отобрала Мисао в воспитательных целях, одновременно, он кубарем скатился на пол каюты и стал по инерции ковырять потолок. Через пять минут, окончательно проснувшись, Химура от обиды пнул Аоши, но тот увернулся и экс-хитокири попал пальцами по краю полки. Тихо чертыхнувшись, он залез к себе на кровать, пожелав для Аоши всех казней египетских, если тот еще раз его разбудит. Аоши, видимо от стресса, сидел стыдливо, аки красна девица прикрывшись одеялом. Для непросвещенных – Шиномори спал топлес, потому что его юката куда-то делась.
...Вау, Шиномори, а ты впечатляешь, - издевательски присвистнула аффтор.
*Справка: только без рук, аффтору вообще в последнее время стал Сано нравиться.
- Иди ты!.. – тихо, чтобы не услышал его сосед, ругнулся Аоши и, укрывшись одеялом по самый подбородок, откинулся на подушку.
Спать было высоко и неудобно. Конечно, по жесткости койка в каюте мало, чем отличалась от футона, но все-таки стояла намного выше над полом. Да и подушка была несоизмеримо больше того, что обычно он подкладывал под голову. Да и Кеншин храпел над ухом... Да-да, Химура Кеншин храпит. И на солнце есть пятна.
...Вай-вай-вай, какие мы грубые, - с этими словами аффтор вынырнула из головы Аоши и зависла в виде призрака над полом в полулежащем положении. – Я вообще по делу пришла...
...И по какому такому делу ты пришла в мужскую каюту в четыре часа утра? – если бы сейчас на Аоши смотрел знающий его и его тугоэмоциональность человек, то мог бы поклясться, что Шиномори попытался пошутить.
...Не надо намекать. У меня парень есть, - подняла ладонь вверх аффтор. – Я пришла насчет Мисао поговорить.
...Чего тебе надо? – вопрос, явно, раздражал Аоши, поэтому тот завернулся в одеяло и повернулся зубами к стенке.
...Мне лично ничего не надо. Я ж за вас беспокоюсь...
...И с чего это ты беспокоишься?!
...С того, что всем вокруг, как, кстати, и в случае с Кеншином и Каору, уже давно известно, что и ты, и Мисао друг друга любите. Вот только ты-то что к месту примерз, я не понимаю! У Химуры комплекс вины, а тебе-то что мешает. Ты здесь, она здесь... До каюты рукой подать. Каору я, так уж и быть, по старой с тобой дружбе, возьму на себя. Дерзай! Ну, хотя бы поговори ты с ней! Скажи, что она тебе не безразлична. На этой телеге ты можешь его полгода-год кота за хвост тянуть. Вон, Кеншин, даже Каору в любви признался и то, до сих пор толком не поцеловались. Ну, что скажешь?..
...Я не могу...
...Чего ты не можешь?! Поговорить? Али у тебя какие-другие функции страдают?.. – с этими словами аффтор заинтересованно приподнял одеяло с другого конца...
Кто же знал, что у Аоши может ТАК краснеть лицо. Он буквально из кипятка выпрыгнул, когда пытал проткнуть мое астральное тело сюрикенами, перед этим «запинав» меня.
...Ладно, ладно, - аффтор капитулирующе подняла вверх лапки. – Я убита, забыта и похоронена, только не надо изничтожать и без того скудный интерьер каюты. Так что у тебя за проблема?..
Аоши посмотрел на меня, так, что я пожалела, что не имею права просочиться сейчас куда-нибудь подальше от ледяных голубых глаз.
...Ты ж меня знаешь, - с трудом сглотнув комок, продолжила аффтор. – Если ты сейчас все не расскажешь, то я так и буду тебя мучить, пока ты все не выложишь...
...Черт с тобой, - тяжело вздохнул Аоши и по-турецки уселся на своей полке.
Корабль тихо качался по волнам, луна все еще освещала водную гладь, но звезды уже меркли в преддверье нового дня. Молодой мужчина по имени Аоши Шиномори сидел в своей каюте, готовясь долго и нудно объяснять, почему ему нельзя влюбляться в Мисао. И кому?!.. Астральному телу девушки, живущей далеко-далеко, на многие десятки лет, в будущем, однако живо интересующейся его и других руроновцев проблемами. Да только один тот факт, что она живет в реальном мире, а он в нарисованном – уже причина, чтобы набрать телефон скорой психиатрической помощи.
...Ну, так, - аффтор щелкнула пальцами и в тот же миг уже сидела на стуле с очками на носу и большим блокнотом в руках.
На первой странице сверху листа было каллиграфическим почерком выведено: Пациент номер один – Аоши Шиномори, ниндзя. Глава Оби-Ван-Киноби (гомен, если перепутала). Проблема: нежелание признавать своей душевной привязанности. Сеанс первый.
...Начнем, пожалуй, - как можно более тепло улыбнулась аффтор. – Итак, почему ты не хочешь поговорить с Мисао по душам?
...Я не могу...
...Почему?..
...Мы слишком разные.
...По статистике противоположности сближаются и образуют счастливую пару в три раза чаще, чем похожие друг на друга люди. Тебя не должно это смущать.
...А возраст? - поднял бровь Аоши с таким выражением, что аффтор – душевнобольная.
...Приведем в пример все ту же статистику. Ученые провели исследование, что муж должен быть старше свое жены от пяти и до пятнадцати лет старше. Только при таком раскладе образуется наиболее прочный и, не побоюсь этого слова, счастливый союз.
...Она слишком жизнерадостна и врядли хочет проводить вечера дома.
...А сейчас она что по-другому вечера проводит? Ах, да! Она часами торчит у храма, наблюдая за тем, как один наш общий знакомый медитирует, - у аффтора уже начало таять терпение.
«Его упрямство меня раздражает!»
«И чего она ко мне привязалась?»
...Аоши, пойми, ей вовсе не неинтересно твое общество...
...Все равно она еще слишком маленькая, - упрямо заявил Шиномори.
...Аоши, Аоши... – покачала головой аффтор. – Ты и не представляешь, насколько девушки опережают в духовном плане юношей по развитию. Да мы уже в четырнадцать лет готовы планировать свою свадьбу, вплоть до мелочей. Например, какого цвета будут цветы на столах. А ты... маленькая. Мисао уже восемнадцать. Тебе не кажется, что она засиделась в девушках, нэ?
Шиномори покраснел второй раз за свою жизнь и за последние десять минут.
...Ты права...
Не веря, что ей удалось убедить подобного осла, как Шиномори, а он похуже Сано будет, тот хотя бы орет, что недоволен, а этот... Короче аффтор недоверчиво скосилась на Аоши из-за блокнота.
...И ты?..
...И я просто обязан найти ей достойного спутника жизни! – пламенно закончил Аоши.
Аффтор был настолько ошарашен, что астральный блокнот вместе с ручкой растворились, «разбившись» об пол. «Совесть Шиномори» возмущенно сорвала с себя очки и зашипела:
- Какого черта! – из-за обуявших ее чувств, аффтор говорила вслух, а не общалась телепатически. – Я тут битый час распинаюсь, что это ты – любовь всей жизни Мисао, а ты... Шиномори, ты – идиот?!
- А я тебе битый час доказываю, - Аоши говорил таким же громким шепотом, - что Мисао достойна лучшего, чем уже немолодой воин с разорванной душой! Она мне как сестра, как приемная дочь! Что ты тут мне талдычишь!..
- Я тебе говорю, что ты разобьешь бедной девочке сердце, если и дальше будешь изображать ледяного божка!
- Мария, ты сама такого же возраста, как и Мисао, так что лучше не говори, о том чего не знаешь! В вашем возрасте все должны решать старшие. И я считаю себя обязанным решить за Мисао ее будущее. В конце концов, так для всех будет лучше.
- Для кого?! – подозревая, что таким макаром они с Шиномори точно разбудят Кеншина, но уже не в состоянии остановиться, аффтор перешла на нормальный тембр голоса. – Для кого я тебя спрашиваю? Для тебя?! Для всех ваших близких?! А может для нее, той, которая влюблена в тебя еще с отрочества?!?!
- Я не желаю продолжать этот разговор, - Аоши снова завернулся в одеяло и повернулся к стенке.
- Нет уж, придется! – аффтор пихнула Химуру, да-да она может брать материальные вещи, а «они» ее нет. – Проснись и пой, Химура-сан! Да не надо тыкать в меня заточкой! Сколько можно... Тут у нас с Аоши разговор не клеится... Не смей от меня отворачиваться!.. Химура! ХИМУРА!!! Ну что с ним сделаешь, Баттосай несчастный... Ладно...
Аффтор махнула рукой. Нет, сегодня ночью она не успела убедить Аоши в абсолютной нормальности его чувств к Мисао, но есть еще три дня плаванья.
Рассвет уже подкрадывался с другой стороны горизонта и солнечный свет заставлял астральное тело исчезать.
«Пусть сегодня ты победил, Аоши-сан, но я приду к тебе завтра. А пока, мне остается быть лишь твоим внутренним голосом...»
Аффтор коварно ухмыльнулась и позволила свету унести себя опять в голову к уже засыпающему Аоши...
«Эх, - «совесть» сладко потянулась, - поскорее бы закончить с этим Шиномори и обработать Мисао... Как-никак формула любви содержит два «неизвестных», а не одно».
Часть вторая. Глава вторая. Титаник возвращается или Почему Каору забилась в радиорубку и ревет громче пароходной сирены.
Снова от третьего лица Аоши-сана.
Аоши подскочил еще при первом залпе пароходной сирены, но из-за недосыпа, вызванным деятельностью нерадивой совести, она же аффтор, реакции в этот раз его малость подвели. Ему тупо было лень тянуть руку под подушку за кунаем, поэтому он ограничился пинком верхней полки.
- Химура, что там за ерунда?
- А я знаю?!.. – с верхней полки свесились две ноги.
Носки на них имелись однако...
- Э... Химура, ты бы хоть раз ноги побрил... – окончательно проснулся Аоши.
- Не нравится – не смотри, - пробубнил Кеншин, но ноги послушно спрятал в хакама.
Сирена прозвучала еще раз и мужчины, уже полностью одетые, вышли на палубу. За ночь прошел дождь, и теперь море вокруг корабля было покрыто туманом.
- Кажись, кто-то на корабль кальян протянул, - задумчиво натягивая на нос капюшон, из своей каюты вышла аффтор. – Что Химура? Кошмар на улице вязов часть вторая – восставшие из ада?.. Да не из зада, а из ада!.. Вот гадина мстительная!.. Да не отбирала я у тебя твою заточку! Нафиг она мне нужна... Что значит, а больше некому?! Ты что меня крысой обозвал?!.. ХИМУРА Я ТЕБЯ СЕЙЧАС УБЮ И СУД МНЕ МЕДАЛЬ ДАСТ! КАКАЯ Я ТЕБЕ КРЫСА ВОСТАВШАЯ ИЗ ЗАДА! АХ ТЫ, , , (непереводимый русско-японский фольклор)
Далее на протяжении практически всего рассказа аффтор гоняется по всему кораблю за Кеншином. Аоши, увидев аффтора в плоти и крови, медленно оседает на палубу.
- Ты же... только в астральном виде, вроде, была.
- Ну... понимаешь, - аффтор ловит упирающегося Кеншина за рыжий хвост и со всей силы тянет на себя. – Мне показалось, что вам без меня скучно плыть будет. К тому же так я могу тебя лучше обработать. Да ты не волнуйся! Какая-то часть меня все еще сидит у тебя в голове и будет твоим внутренним голосом, так что...
Пользуясь тем, что аффтор отвлеклась на Шиномори, Кеншин достает заточку и обрезает себе часть хвоста. Аффтор понимает, что что-то не так, только когда Химура уже убежал далеко-далеко.
- Вот гадина мстительная, - тихо чертыхается она. – Учти, Кеншин – я колдунья-вуду! А тут волос на целый кукольный дом. Жди возмездия. Ну так что Аоши, ты подумал над нашим разговором?
- Подумал, - сказал Аоши, отряхиваясь и поднимаясь на ноги.
- И?..
- И я все еще тверд в своем решении позаботиться о будущем Мисао.
- И?..
- Что «и»?
- Ты ей признаешься?!
- В чем?
- В любви! – хоть аффтор и хотела задушить упрямого и дубинноголового Шиномори всеми фибрами свой души, позволить гневу взять верх она не могла.
- Нет, с чего это? – ниндзя явно, я повторяю, ЯВНО! косил под дурака.
«Ну! Погоди у меня Аоши Шиномори. Ты же видел, чем закончится, если ты не защитишь Мисао. Или я зря корячилась, посылая тебе тот сон. Нет, как говорит многоуважаемая Мисао-чян: Ты-таки будешь у меня слушать голос сердца или я проору его тебе в ухо!»
Ну что вам сказать, куда ты денешься с корабля посреди моря? Вот и мне некуда было деваться. Пришлось идти и мириться с Кеншином. В общем-то все прошло вполне нормально. Я принесла бутылку сакэ, мы выпили, поплакали, обнялись, поорали песни. Потом Аоши уже, наверное, раз в тридцатый сказал, что мы мешаем ему спать, и Химура достал из загашника карты. Какого же размера у него загашник?.. Что ты так хитро прищурился?.. Это просто профессиональный интерес, только и всего.
Играли мы в подкидного дурака на желания. Через полчаса игры весь корабль в моем представлении узнал про песню Кати Лель «Муси-Пуси», также узнал, что Химура очень талантливо показывает пьяного петуха... Еще узнал, что Аоши знает очень много нецензурных грязных слов, как на японском, так и на русском. Интересно, а русский-то он откуда знает?.. Выучил, а где?.. По книжке, а что за книжка?.. Ну, покажииии... Ну, позязяаааа...... Это же мой русско-японский матюгальник!!! Ах ты, кролик перемороженный! Ты рылся у меня в чемодане!
Аффтор глубоко вздохнула, силясь унять гнев. Потом отобрала у Химуры заточку и, извернувшись, отрезала у Шиномори несколько прядок волос.
Я же сказала, что знаю Вуду! Жди возмездия. Итак, Химура на чем мы остановились... Чего тебе Шиномори?.. Нет, не прощу... Даже если ты обещаешь больше не кидать в меня сюрикены... и кунаи тоже... Хотя, стой... Если ты обещаешь признаться во всем Мисао, так и быть – ты прощен... Ах ты не согласен. Ну, твои проблемы. Что Кеншин, в чем признаться? Да в том же, что и ты к Каору никак разродиться не можешь. Чего? Т ы не можешь родить потому что ты – мужчина?... А ну, ладно. Поверим на слово. В каком смысле и вообще ты предохраняешься? ЧТО?! А при месячных тем более?!?! ...*аффтор в обмороке*...
Пока аффтор пытается своими силами выйти из коматозного состояния Химура, гадина мстительная, во-первых, подсматривает в ее карты, во-вторых, вытаскивает из кармана клок своих волос, и Аошиных для кучи, а в-третьих, гаденько хихикает.
Тут, в каюту залетает Каору и выхватывает вообще все карты и быстро смывается в обратном направлении. Аффтор, Химура и Аоши для компании, просто потому что скучно сидеть и гавкать самому на себя, кидаются за ней. Погоня приводит к каюте Каору и Мисао.
Великое трио, а именно Аоши, Химура и аффтор, группируются в кучку и начинают разрабатывать план, как добыть карты обратно.
Попытка первая: попросить вернуть по-хорошему.
В первую очередь нужно решить, кто пойдет. Мужчины, как истинные джентльмены выпихнули аффтора вперед. Ну, конечно, вы хорошие, когда вам это выгодно. Аффтор мужественно... кх-кх, то есть, женственно упирается, но два лучших война Японии, конечно же, справляются, хоть и не с хрупкой, но все же с девушкой. Аффтор недовольно бурчит и колотит в дверь ногой.
- Каору! Отдавай карты! Они казенные! То есть – МОИ! Тебе надо, купи их в порту. Тридцать шесть рублей упаковка... Сколько это в йенах?.. Ну не важно! Верни карты, тануки! Чего?.. У тебя газетка кончилась?.. А для чего тебе?.. Ах, да! Ты же журавликов делаешь. Аффтор на секунду перестала колотиться. До нее дошло... Камия, как ты собираешься из карт журавликов делать?! Они же слишком плотные!.. В каком смысле раком?.. Каору верни карты, крокодилица!!!
Аффтор в бешенстве выхватывает у Химуры заточку и принимается ломать замок. Шиномори и экс-хитокири оттаскивают ее за руки и за ноги и запирают в своей каюте. После того, как аффтор благополучно пытается выбраться из запертой соседней каюты, Шиномори аккуратно стучит в дверь.
- Мисао. ты там?
- Да... – дрожащим голосом отзывается девушка.
- Что там у вас происходит?
- Каору свихнулась. Она уже сделал 984 журавлика и у нее кончилась газетка.
- Мисао, ты можешь прорваться к двери?
- Нет, она совсем спятила и привязала меня к кровати.
От новости, что Макимачи сейчас в столь... щекотливом положении внутри у Шиномори что-то шевельнулось.
«Это просто беспокойство», - тут же оборвал он себя.
- Химура, иди к капитану, пусть подойдет сюда. У нас ЧП.
- ААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААА! МОИ ЖУРАВЛИКИ!!! – Каору забилась в радио рубку и теперь орала в симофон.
Точнее она ревела раненым медведем.
- ГАААААДЫ! СВОООЛОЧИ! – далее идет много слов непереводимого японского фолклора, который я не хочу писать, чтобы не выглядеть уж совсем извращенкой и ненормальной.
Глаза Химуры медленно полезли из орбит. Он совсем не предполагал, что Каору известны столь... красочные словечки. Спасенная Мисао жалась к боку Аоши, который в кой-то веки был не против этого. Первая краснела, второй с самым невозмутимым выражением лица сжимал ее плечо. Это мгновение выбрала для своего «спасения из замкнутого пространства», которое по ошибке называют каютой, аффтор.
- И чего ту было? – аффтор потерла лоб (она им дверь выбивала). – Что случилось такого важного, что меня забыли пригласить?
- У Каору сгорели все журавлики...
- О... И кто это герой?
- Капитан...
- Я надеюсь с ним все в порядке?
- Да, там где он сейчас людям всегда хорошо...
- Она его кокнула?! – испуганно прошептала аффтор.
- Да, нет... Всего лишь стукнула шинаем так, что он впал в кому, - не отрывая глаз он рубки, ответил Кеншин.
- Просто Аоши его позвал, чтобы сломать дверь и вернуть вам карты. Сказал, что ЧП, - шептала Мисао.
- А он приперся с ОМОНом и подорвал дверь, потом еще там потоптались... Короче, когда все успокоились выяснилось, что половина журавликов улетело в море, а половина сгорела при взрыве...
- Ну дела... – почесала репу аффтор. – Так может, это, выключить радио, а то так голова болит...
- Ой, точно, - Мисао сбила сюрикеном громкоговоритель и Каору затихла.
Точнее ор ее был слышен еще очень долго, пока она не охрипла, но стало как-то потише.
- Ну дела... – еще раз сказала аффтор и посмотрела на заходящее солнце. – Мы пристаем к берегу через час.
Они благополучно пересели на поезд. Из-за шокового состояния Каору, Мисао уговорила Кеншина поехать в их купе. Сейчас они оба смотрели, чтобы Камия не билась в истерике и по очереди обнимали. Аоши улегся один одинешенек. Он, в принципе, никогда не жаловался, что одиночество его тяготит.
«Что ж, тем лучше для меня», - зловеще подумала аффтор и снова стала духом.
